Время красного дракона - Страница 180

180

— Я думал, Авраамий, ты более серьезный человек. Перестань врать, не до шуток нам. Мы на пороге войны. И к войне мы не готовы, хоть из граблей стреляй!

Цветь пятидесятая

В полдень 21 июня 1941 года Адольф Гитлер принял хвойную ванну, помассажировал лицо и шею, натерев ладони розовым маслом с Кипра, и снова сел в кресло за рабочий стол. Мир велик, а друзей мало. Он обожал детей, фотографировался часто с ними, а журналисты намекали, что все жестокие люди сентиментальны. Фюрер любил собак, а сатирики уязвляли: мол, новый порядок в Европе нельзя осуществить без колючей проволоки и овчарок. Интеллектуалы и евреи разлагают народ своими изощрениями в познании мира, абстракциями. Как тут не потянется рука к пистолету? Каждое ничтожество тщится обсуждать мировые проблемы, все лезут в политику. Но сам бог дал мне судьбу фюрера. Сталин — тоже фюрер, но его ставка на коммунизм ошибочна. Демагогическая игра в пролетарский интернационализм не позволит ему уничтожить евреев полностью. Его империя многонациональна и дика, может развалиться. И двум фюрерам на одном земном шаре тесно! Впрочем, кому можно будет доверить завоеванную Россию? Он один хорошо знает, как управлять этими русскими. Вполне можно будет доверить ему должность гауляйтера. Сталин — гауляйтер России!

Шутливая, но не так уж далекая от истины мысль взбодрила фюрера. Он разгладил белоснежный лист бумаги, задумался, теребнул усики и начал сочинять послание своему учителю и другу — Бенито Муссолини:

«Дуче! Я пишу данное письмо Вам в то время, когда тянувшиеся месяцами тяжкие размышления, а также длительное нервное ожидание — завершились принятием труднейшего в моей жизни решения. Я считаю, что нельзя больше переносить обстановку после ознакомления с последней картой России и ее положением, видимых из многих донесений. Я прежде прочего полагаю, что нет уже другого пути для ликвидации этой угрозы. Дальнейшее бездействие окончится катастрофой самое позднее в этом или в следующем году.

Ситуация. Англия проиграла войну. С безысходностью тонущего она цепляется за каждую соломинку, которая, на ее взгляд, может явиться спасительным якорем. Правда, некоторые ее надежды и ожидания не исключают определенной логики. Англия до сих пор осуществляла свои войны постоянно с помощью континентальных государств. С поражением Франции, вообще после разрушения всех их западноевропейских бастионов, британские поджигатели войны нацеливают все время взгляды туда, откуда они намеревались начать войну, — на Советский Союз. Обе страны, Советская Россия и Великобритания, в одинаковой мере заинтересованы в развалившейся, ослабленной продолжительной войной Европе. За этими государствами находится в позиции провокатора и выжидающего — Североамериканский юнион. С разделением Польши в Советской России проглядывает последовательный курс, который хитро и осторожно, но непреклонно возвращается к прежней большевистской тенденции расширения Советского государства. Затягивания войны, нужного для достижения данных задач, предполагается добиться сковыванием немецких сил на Востоке, чтобы германское руководство не могло решиться на большое наступление на Западе, особенно авиацией.

Не так давно я Вам говорил, Дуче, что успешно проведенный эксперимент на Крите показал, как необходимо в случае реализации более крупных действий против Англии использовать все до единого самолета. В данной решающей схватке возможно, что в итоге победа будет достигнута благодаря превосходству всего лишь в несколько эскадрилий. Я не поколеблюсь ни на минуту сделать этот шаг, если, помимо прочих предпосылок, буду по меньшей мере обнадежен от внезапного нападения с Востока или даже от опасности этого вторжения. Русские имеют громадные силы, я приказал генералу Йодлю переправить Вашему атташе у нас — генералу Марасу — карту с позициями. Действительно, на наших границах расположены все наличные советские войска. С приходом теплого времени во многих местах проводятся фортификационные работы. Когда ситуация обяжет меня направить против Англии немецкую авиацию, появится опасность, что Россия со своей границы начнет оказывать давление на юге и севере, отчего я буду вынужден молчаливо уступать — по той причине, что не буду иметь превосходства в воздухе.

Я не имел бы при этом возможности перейти в наступление находящимися на Востоке дивизиями против фортификационных укреплений русских, не было бы достаточной поддержки авиации. Если не устранить эту угрозу, придется, наверное, утратить весь 1941 год, и при этом вся обстановка ничуть не изменится. Напротив, Англия еще более воспротивится заключению мира, ибо она будет полагаться на русского партнера. При этом данная надежда начнет возрастать по мере увеличения боеготовности русских вооруженных сил. И за всем этим еще — массовые поставки военных материалов из США, ожидаемые к 1942 году.

Не рассуждая о выше сказанном, Дуче, трудно ожидать, чтобы нам представилось такое время. И при таком огромном скоплении сил с той и другой стороны существует возможность, что в какое-то мгновение пушки сами начнут стрелять, а я ведь вынужден был бросать на восточную границу все больше танковых сил и обострить внимание Финляндии и Румынии на опасность. Мое отступление доставило бы нам тяжкую утрату престижа. Это было бы весьма плохо при возможном воздействии на Японию. Посему после длительных раздумий я сделал заключение, что правильнее разорвать данную петлю до того, как она будет затянута...»

В кабинет фюрера вошла Ева Браун. Она оплела его со спины лебедино нежными, благоухающими руками, оторвала от письма.

180