Время красного дракона - Страница 124

124

Конечно, почти все детали по ликвидации банды продумал начальник НКВД Придорогин. Но молниеносная идея с коробом рыбы принадлежала лейтенанту Рудакову. Как вот только вместить в короб ручной пулемет?

Можно, пожалуй, частично его разобрать, обернуть тряпьем, замаскировать под вагу. Короб понесут на двух вагах — вчетвером. Гениально! Подойди к Чертову пальцу вплотную, быстро собери пулеметы и скомандуй:

— Руки вверх! Вы окружены, сопротивление бесполезно!

Лейтенант Рудаков насвистывал мотив песенки «Красная армия всех сильней» и пытался понять, почему он не ощутил чувства неприязни к бандиту Гришке Коровину? Даже не верилось, что такой добродушный русский увалень мог убить офицера госбезопасности, зарубить лопатой красноармейца, участвовать в налете на арестантский вагон. Напротив — Коровин понравился ему, весьма симпатичен, прост. Если бы поставить перед психологами сержанта Комарова и Коровина, попросить ученых по внешним признакам определить на выбор убийцу, то они бы указали, скорее всего, на сержанта — честного, отважного и старательного работника НКВД.

Комаров побалакал с пастухом, вернулся в лагерь:

— Не удалось к девке присмотреться, увильнула стерва. А Миндихана не стал спрашивать, чтоб не насторожить. Кумыс будет к вечеру.

— Не могу эту дрянь пить, больно уж противно, — фыркнул лейтенант.

— Говорят, пользительно. Кто кумыс пьет, тот сто лет живет.

— Ох, Комар, не прожить нам по сто лет. Завтра вот придется опять рисковать. На рассвете будем брать банду.

— Товарищ лейтенант, какой риск? Они налакаются, уснут. Сонными их повяжем.

— Не все у них там, наверно, пьющие. И рисковать придется. Мы с тобой завтра утром свежую рыбу им понесем в коробе.

— Свежую рыбу этим сволочам?

— Нет, Комар. В коробе будут гранаты, два пулемета. Пойдем вчетвером. Они же подпустят нас вплотную. Понятно? Может быть, мы их возьмем без красноармейских рот.

— А если они нас прижмут?

— Группа поддержки будет ползти за нами в сотне метров. Все решат секунды. Лишь бы они подпустили нас к Чертову пальцу.

— А кого вы, товарищ лейтенант, возьмете окромя меня?

— Не знаю, кто уж вызовется добровольцем. Дело это опасное. Очень даже опасное. И тебя еще, может быть, не возьму на операцию.

— Почему, товарищ лейтенант? Почему забижаете?

— Не годишься ты, Комар, для тонкой оперативной работы.

— Чем же я не гожусь? Забижаете, товарищ лейтенант.

— А вот тем и не годишься, что талдычишь — «товарищ лейтенант». Как ты должен меня называть, Комар?

— Бригадиром.

— Почему же называешь товарищем лейтенантом?

— Никто же нас не слышит, товарищ лейтенант.

— Дурак ты, Комар. Дураком и умрешь. В таких делах надо вырабатывать автоматизм. А услышать нас может и сорока. Не зря она целый день кружится над нами.

— Виноват, исправлюсь, товарищ лейтенант.

— Виноват, Комар, ты и в том, что отдал бандитам лишнюю бутылку водки. Сколько я тебе велел бросить в куль?

— Пятнадцать, товарищ лейтенант.

— А ты отдал им шестнадцать!

— Не может быть, товарищ лейтенант.

— Представь, Комар: ты ошибся! А Коровин аж засиял!

— Вот жулик! Вот мошенник! Я ему откручу башку! Как же я обмишурился? Ум за ум зашел!

— Ты предполагаешь, Комар, что у тебя два ума? К великому сожалению, нет и одного.

— А мне и не надо. Пущай начальники думают. Им за это деньги хорошие платют, в чинах повышают. А мы народ простой. Прикажут — исполним в точности до последнего патрона.

— У тебя есть мечта, Комар?

— Какая такая мечта?

— Ну, такое неисполненное желание, сокровенное, тайное.

— Знамо, имеется.

— Какое желание?

— Хочу, товарищ лейтенант, однажды поднатужиться и трактор перевернуть, опрокинуть.

— Какой трактор?

— Гусеничный.

* * *

Гришка Коровин обрадовал товарищей: и водки принес, и хлеба, и обещанье полакомиться свежей рыбой.

— Поживем здеся еще пару деньков, — предложил Держиморда.

Уходить из Горного ущелья никому не хотелось. У Фариды в этих местах было много родичей. Они то мешок муки подбросят, то барана, то картошки. Вот и сейчас Фарида варила бешбармак. Гришка сходил к ручью, принес ведро воды и большой ком мягкой синей глины. Он ладил из глины свистульки, лошадок и петухов. Гришка пробовал вылепить и Фариду, но получалось плохо. Она позировала, сидя у костра. Держиморда сердился:

— Когда твой башбармак выпреет? Солнце уж к закату, жрать охота.

— Не жрать тебе охота, а выпить. Налей и утоли жажду, а закуси селедкой. Селедки-то много, — посоветовал Коровин.

— Одному не с руки, и в глотку не полезет.

— Готов бешбармак! — попробовала Фарида варево. Майкл начал разливать водку по кружкам:

— Поднимем тост за наше разбойничье братство, за тех, кто вне закона!

Отец Никодим напомнил «Послание к римлянам» апостола Павла:

— Умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него.

Майкл посылал Фариде воздушные поцелуи:

— Аи эм фонд офью, Фарида! Остальное все ерунда, как русские говорят. Я отобью тебя, Фарида, у Гришки Коровина. Раз Гришка по фамилии Коровин, пусть женится на корове. Русская корова прекрасна!

— Может, Гераське плеснем? — спросил Держиморда.

— Нет, — не разрешил Гришка.

Сотоварищи по банде к ночи выпили все шестнадцать бутылок водки, съели бешбармак, отпыхивались у костра под звездами. Гришка Коровин обглодал одну из селедок осторожно, оставив в цельности скелет с головой. Он изляпал из комка глины две массивные лепешки, положил между ними рыбий скелет, начал уминать пластины, чтобы они соединились, срослись. И с улыбкой размышлял Гришка Коровин: мол, закопаю я энтот кус глины со скелетом селедки в землю, придавлю камнем. А через тыщу лет найдут ученые археологи-геологи отпечаток рыбьего скелета. И скажут они, што здесь был окиян! Напишут они умные книги о морском дне, которое вздыбилось горами, высунулось в небо Чертовым пальцем. Очень даже забавно получится!

124